Дина Рубина. Белая голубка Кордовы

Это моя первая книга  Рубиной. (отдельная благодарность проекту за то, что я взяла себя в руки и все пропущенное и откладываемое в сторону теперь читается или будет, наконец, прочитано).
  Достаточно начитавшись рецензий участников на разные ее произведения, а также будучи наслышана о скандале со всероссийским диктантом, я с определенным предвкушением взялась за книгу. И была бы она в три дня "кончена", если бы я искуственно не затормозила к середине, понимая, что подобное удовольствие надо длить и длить.
 Это - Мастер слова. Это великолепный язык. Это кропотливо , сочно, богато прописанные персонажи, характеры, -  (а  читается  изящно и легко) - воистину прописанные, будто не книга  писателем, а полотно художником. Это сумасшедшая связка из десятка судеб совершенно разных людей, и связкой этой Рубина правит, как умелый ямщик. Бесподобный слог. К слову о бесконечно муссируемой теме "ненормативной лексики" - я даже не заметила, когда именно в тексте в первый раз появилось то или иное словцо - настолько они там на нужном месте, незаменимы и аутентичны.
    Сюжет - лихой спиралью разворачивающийся с каждой главой, и спираль эта , как штопор в сжатую узким горлышком сосуда пробку, ввинчивается, все глубже - в историю,  все шире - в "географию" древнего рода, чей последний представитель - потомок испанских пиратов, гениальный художник, питерский студент, прохвост-любовник, в чём-то - редкостный  засранец и ловелас,  а в чём-то - человек чести, верный и преданный друг, Захар Кордовин, он же Дон Саккариус Кордовера  - и есть главный герой романа. Нарочно не буду пересказывать сюжет, не хочу лишать удовольствия тех, кому еще предстоит эта великолепная, на мой взгляд,  книга  - ведь начинается она чуть ли не как обычный  детектив...а дальше..дальше каждый может читать  на этих страницах  свою книгу...
     Мистическая нотка сопровождает всё в общем-то вполне реалистичное повествование. Наследие древнего рода, родовой удел, не отпускающий своих потомков, в каких бы странах и временах они не появлялись - то, о чем каждый из нас практически не задумывается, в череде будничных и приземленных дней. А может быть, стоило бы..
    Питер 80-х, 90-х - это ведь и мой Питер. Это и мой Сайгон, и моя Моховая, и  квартирники, и пьянки студенческие, и Пирожковые и Пельменные все эти - бесконечно родные, незаслуженно забытые спустя два с лишком десятка лет.. За эти драгоценные воспоминания - отдельное спасибо автору.
  Восхищена  профессиональностью подхода, чувствующейся в описаниях всего, что связано непосредственно с живописью, техниками письма, художниками, манерой письма, мельчайшими деталями картин, инструментами, видением и пониманием полотен.. 
   Трудно сказать, о чем эта книга....  история жизни человека - или его рода, преследующего героя и наяву и во снах?
          или - нашей искалеченной  противоречиями, властями и войнами страны?
  История взросления  и борьбы человека....одиночества сквозь не одно столетие...поиска высшего смысла в прошлом ради спасения будущего...
   Очень тронула меня рано прервавшаяся связь между Захаром и его матерью ..это тепло, слияние..сила её  нежности и любви, защищавшая пацана ото  всех.. эта безалаберная и легкомысленная, на взгляд родни, но сильная и гордая женщина (испанская, пиратская  кровь?..)...сквозь слёзы читалось описание ее смерти на руках у мальчишки, и сцена погребального костра..."мамина кровь.."..
          Как ни странно, было ощущение облегчения в финале, хотя он и трагичен..мне стало легко за  Захара..за душу его, в постоянном метании бывшую... 

«Кафка на пляже» Я, как и всегда со мной происходит при чтении Мураками, была похищена романом на 10 дней

     Долго ли , коротко ли, а двигаться надо.. временами, честно признаться, немного напрягает и вызывает смутное , бессознательное сопротивление необходимость делиться впечатлениями о прочитанном; вряд ли у меня одной, и наверняка причины у каждого - свои. Так, для меня всегда было проблемой делать что-либо не по душевному движению, а "из-под палки"..отсюда, подозреваю, и растут корешки у этого смутного "нехотения" ..ну да ладно, и с этим справимся))

  Мураками. "Кафка на пляже"

            Несколько слов о сюжете, хотя уверена, что все его знают:  первая линия сюжета (а их две): подросток, выросший без матери,  с трудной судьбой и как-бы отсутствующими отношениями с отцом,  обдуманно и взвешенно уходит из дома, чтобы стать  - там, вдалеке от этого места   – настоящим  собой, «самым крутым парнем среди пятнадцатилетних»,  бежит от себя – «сына», программируемого генами и окружением ,  «придавленного» загадочным  пророчеством отца.          Бежит,  прихватив самое необходимое из вещей, любовь к книгам, новое имя – Тамура Кафка (Кафка в переводе с чешского, а если быть точным, то с хорватского – галка, или ворона)  и старого «друга» - свой внутренний голос, голос  парня по имени Ворона, перманентно появляющийся   в сложных ситуациях и  переломных  моментах в сознании.  Он начинает свой путь, встречается с людьми,  с необходимостью выбора, принимает решения ; с ним происходят странные на первый взгляд события, когда он не контролирует себя, теряя сознание на какое-то время, а приходит в себя испачканным в чьей-то крови, со смутным ощущением вины;   наконец, дорога  приводит его в место, кажущееся ему убежищем, мечтой – тихую частную  библиотеку в одном из городов, а на самом деле связанное с его прошлым, с пророчеством, со всем тем, отчего он бежал.

           Вторая линия сюжета  - о пожилом человеке, который еще в  детстве стал свидетелем и невольной  жертвой паранормального  явления, после чего полностью  потерял память, возможность  читать, писать, зато приобрел неординарные способности – разговаривать с кошками, предсказывать грозы, а временами и самому  вызывать удивительные осадки из рыбы или пиявок, находить пропавших животных, слушать неразличимые обычными людьми голоса и следовать знакам,  которых не замечают простые люди. Наката – так он называет себя,  всегда от  второго лица, описывая со стороны свои действия, никогда не употребляя слово «Я», подчеркивая отсутствие этого самого  «Я» в этом мире,  также продвигается своим путём – по жизни, по территории Японии, ведомый одному ему понятными символами и знаками.  Сопровождает Накату  простой  водитель- дальнобойщик, который подвез его однажды и  принял на веру , не спрашивая и не требуя доказательств, важность миссии Накаты  и уже не смог расстаться со странным, полоумным стариком, отправился с ним по душевному влечению, а отчасти отдавая дань уважения и благодарности своему собственному деду, уже покинувшему эту землю. В результате он и закончил великую миссию старика, который умер у него на руках.       

     Переплетение этих линий,  все теснее и ближе, переплетение судеб  брошенного матерью подростка и безумного старика, их прыжки в тела и сознания друг друга; смещение времени;  глубокие дебри бессознательного, где блуждает парень, дебри на границе жизни и смерти, за которой тоже есть своя,  иная жизнь... Выбор  сильного духа между возможностью уйти в сонное небытие или остаться в реальности, принимая себя, как есть…сплетение времен, фантазий, фактов. Откровенности про больное, письма незнакомым людям, встречи на остановках, поток сознания подростка;  не то отделенное полусуперэго, не то вытесненный архетип отца;  хроникоподобное  описание будничных действий, нехитрой еды, поездок в транспорте, -- все это  не дает уйти ни в одну из крайностей: сидишь, как маятник, и под диктовку  хитрого  автора раскачиваешься - от философских изысканий к детальному живописанию  бутерброда, от подробно, до протокольности, переданных  ощущений первого сексуального опыта подростка - к пониманию, насколько одинок каждый из нас  во вселенной,  насколько уникален и тем не менее ведом некой незримой, могучей, руководящей силой... .всего не пересказать, да и не нужно.. Имеющий желание узнать  прочитает книгу, имеющий уши – да услышит все, что сказано в ней, и даже недосказанное – каждый для себя.

            Для меня Мураками, с первого же знакомства, с Охоты на овец – ( помимо глубокого психологического анализа, которому подвергаюсь в процессе поглощения книги) -  еще и родственная душа, которая тоже видит и знает, что ВСЕ, ПРОИСХОДЯЩЕЕ С НАМИ – не просто так, что все  предначертано, каждый для чего-то предназначен, и цель жизни – узнать это предназначение, принять и исполнить по мере сил; что в теле женщины может жить  душа  мужчины, и как-то надо с этим смириться; что не уходим мы в никуда, и с камнями и кошками говорить – ничего странного на самом деле, и Бог(и) наши, многочисленные и многоликие, нами же  размноженные и поименованные, слышат и видят нас, и мы их слышим, но - не всегда узнаем.

   

Евгений Андреевич Салиас де Турнемир, романы "Кудесник" и "Ширь и мах".

   Еще одно, запоздавшее по времени, мнение о Книге. ( Выбиваюсь из графика проекта. Но и неделя была не из легких, и книги не из "автобусного чтива". )

     Итак,  Евгений Андреевич Салиас де Турнемир, романы "Кудесник" и "Ширь и мах".

     Новый для меня автор. Загадочный  - вплоть до неизвестной никому точной даты рождения. Сын французского графа и русской дворянки из рода Сухово-Кобылиных, до 36-ти лет он не имел российского подданства. Тем не менее произведения  его - это исторические романы о России, о её ярких героях, о её буднях, её народе.."Русский Дюма" было его прозвище в литературных кругах своего времени.
      "Кудесник" - история жизни, путешествий по миру и похождений в России известного и таинственного графа Калиостро.   "Ширь и мах" -  житейские и не очень эпизоды последних лет светлейшего Князя Таврического - Григория Потемкина.
        Оба романа увлекают, так и хочется просить продолжения, да не у кого.. Интересный язык, какая-то смесь в нем и 19 века и более позднего времени. Герои так образны, так выписаны их характеры, что не сопереживать им невозможно. История у Салиаса перестает быть "сухой цифирью". Здесь и сюжет закручен, и развязка порой совершенно неожиданна. А заодно, что тоже неплохо, освежается в голове, гаджетами загаженной, и неторопливое течение событий эпохи Екатерининской; яркими мазками дает  Салиас подробности,  мелочи, характеры  тех великих людей, о которых спустя годы со школьной скамьи одни клише запомнились. Ожили эти портреты, через себя пропущены. Даже говорить стала другим языком, сослуживцы понимать перестали - вот как начиталась! 
        Возможно, строгому ученому-историку здесь и будет что поправить, покритиковать, но ведь не для изучения истории, а удовольствия от чтения ради взялась я за нее.!? Посему совершенно довольна прочитанным, и обязательно буду еще искать его книги.